«Время взаимодействовать»: Владимир Мартынов и саунд-дизайнер Moa Pillar представили электронный проект в Новосибирске

Владимир Мартынов – композитор, имя которого известно сегодня каждому в мире академической музыки, стал одним из хедлайнеров XIV Международного Рождественского фестиваля искусств в Новосибирской филармонии. Вместе со скрипачкой Татьяной Гринденко, ансамблем Opus Posth и популярным в столице саунд-продюсером Moa Pillar (Фёдор Переверзев) музыканты сыграли концерт-импровизацию «Красное смещение» - необычный сплав минимализма и электронной музыки. Накануне концерта в интервью Владимир Мартынов и Moa Pillar рассказали о том, как создаются такие проекты и почему их опыт – выход за рамки привычного.

Владимир Мартынов

Р.: Владимир Иванович, «Красное смещение» - концерт-импровизация, что это такое?

В.М.: Откровенно говоря, «Красное смещение» - это не совсем импровизационная вещь, тут есть некоторые модули, паттерны, которые свободно вариативно между собой комбинируются. Начинается все неопределенной массы звука: мы прислушиваемся друг к другу – и наступает момент кристаллизации какой-то музыкальной фразы, потом кристаллы опять растворяются. Три источника импровизации – фортепианная музыка в моем исполнении, струнный ансамбль – в данном случае Opus Posth, - и электроника Фёдора (Moa Pillar – прим. ред), причем и в ансамблях есть определенные паттерны: они, так сказать, дышат, не статичны. Это импровизация скорее на уровне участников.

-Р.: Чем-то джазовую импровизацию напоминает?

В.М.: Это, скорее похоже не на джазовую, а на free-джазовую импровизацию. Если брать академический джаз, то там есть определенная гармоническая схема, а здесь этого нет.

Р.: В «Красном смещении» вместе с вами принимает участие Татьяна Гринденко и знаменитый акнсамбль «Opus Posth», какие перед ними стоят задачи?

В.М.: Ансамбль выступает и как источник импровизации, и как средство языка. Струнный саунд очень важен, но он растворяется в общей массе. Постепенно из звуковых масс появляются интонационные кристаллы, а в средней части концентрируется довольно продолжительный фрагмент моего произведения «Осенний бал эльфов». Прежде чем выдать этот кристалл, ансамбль его заявляет в разных местах, создает намеки, аллюзии. Каждый, в конечном итоге, привносит в импровизацию что-то свое, в этом смысле мы на равных.

Р.: В импровизации очень многое зависит от некого бэкграунда, опыта у человека импровизирующего…

В.М.: Да, но еще очень многое зависит от ситуации, даже очень многое зависит от помещения – от вида зала. В каждом новом зале, в каждой новой ситуации импровизация будет звучать по-новому – много таких неизвестных составляющих, влияющих на результат. Очень важен момент «здесь и сейчас», всегда возникает контакт с публикой, некое взаимодействие, энергетический обмен.

Р.: Вы с Федором люди разного поколения и с разным опытом. Было что-то такое, что вы открыли в Федоре – то, чего не было в вас?

-Конечно, у нас совершенно разный опыт. Я – человек академический, а Фёдор даже совсем не академический. Наступило такое время, что все решается не в закрытом «цеху», а на стыке дисциплин, музыкальных практик, допустим, академической и диджейской. Нас сблизило, наверное, что мои рамки и его рамки стали в какой-то момент нам тесны, поэтому мы нашли взаимодействие таким образом.

Р.: В конечном итоге, у всех исполнителей есть некая глобальная цель процесса?

В.М.: Создание новой ситуации. Нас интересует продукт не как произведение, структура, а именно как создание новой ситуации. Я уверен, что академическая ситуация концерта уже отжила свое, нужно что-то новое – самое время взаимодействовать. Диджеевская электроника сейчас как никогда актуальна, тем не менее, если она концентрируется только в своих кругах, то происходит застой. А когда начинается взаимодействие межстилевое – то рождается новый результат. Не результат электронный или академический, а конкретно – новая ситуация как результат творчества. Мы, конечно должны отвечать за получившийся творческий продукт, но в данном случае, это не симфония Бетховена или Брамса, где результат всегда запрограммирован от и до. Здесь всегда есть момент процессуальности, который таит в себе разные неожиданности.

Moa Pillar:

Р.: Вы молодой популярный диджей и саунд-продюсер, представитель юного поколения, расскажите, где вы познакомились с Владимиром Мартыновым, композитором-легендой, живым классиком, и как начали заниматься творчеством вместе?

M.P: Для меня это неожиданность была полнейшая. Я начал увлекаться академической музыкой в институте, слушать ее, изучать. Я узнал о минимализме, как о направлении в музыке, и через это заинтересовался творчеством Владимира Мартынова. Однажды спонтанно познакомился с художником Владимиром Смоляром, а он товарищ Мартынова – они тогда совместно делали его фестиваль в Москве. Меня отправили на встречу с ним – совершенно случайно все вышло.

Р.: И вот вы начали делать совместные проекты, как вам кажется, что заинтересовало его в вас?

M.P: Знаете, мы об этом никогда не разговаривали (смеется), но я думаю, что когда мы первый раз работали с Владимиром Ивановичем, он услышал и почувствовал, что он оказал влияние на мои музыкальные вкусы. Я очень много слушал его музыки, мне близка эта стилистика.

Р: Владимир Мартынов рассказал, что в его импровизации из звуковой массы кристаллизуются определенные модули. А вы из чего вы музыку собираете?

M.Р: Мы заранее встречаемся, планируем, какую программу будем играть, в каких тональностях будем работать, я все записываю и готовлю материалы именно под эту запись. Но это не статичная партитура получается, я просто записываю голоса в этой тональности, разные инструменты, либо синтезирую их. Потом я сохраняю отдельные файлы в компьютере и запускаю, переплетаю их в процессе – произвожу какие-то метаморфозы. Это подготовленная импровизация, потому что в отличие от рояля, с компьютером гораздо сложнее импровизировать – взять и перескочить в какую-то другую тональность. В целом делаю акцент на низкочастотные шумы и голоса сверху, чтобы на контрасте можно было работать с живым звучанием.

P: Зал как-то влияет на то, что вы делаете?

М.Р.: В моей практике – да, влияет. Я это почувствовал в Москве на концерте группы Prodigy, где я играл в зале перед шеститысячной аудиторией. Вот тогда я понял, что сложнее выступать, когда перед тобой 300 человек, которых ты в глаза всех можешь рассмотреть. А когда большая аудитория – ты как будто за стеной, большой зал, много оборудования, как будто на киносъемках. Мне важнее ловить Владимира Ивановича, Татьяну (Татьяну Гринденко – прим. авт), взаимодействовать с ними .

Р.: С каким набором инструментов вы выступаете обычно?

-Компьютер – это мозг всего. Синтезатор «LYRA-8» - это очень интересный синтезатор российского производства фирмы «SOMA», его ищут по всему миру, это такой российский фурор в синтезаторостроении. Еще есть миди-контроллер, с помощью которого я управляю параметрами на компьютере, и IPad – с него я тоже запускаю какие-то фразы, синтезирую что-нибудь.

Р.: «Лира» - старый аппарат?

М.P.: Нет, достаточно новый, ему лет пять.

Р.: А как вы начали заниматься музыкой, у вас есть какой-то базовый инструмент не электронный?

М.P.: В школьной группе я начинал играть на барабанах, потом была флейта. В моем случае обрести чувство ритма было крайне важным, долгим и болезненным процессом. Музыканты, когда играют, понимают, где заканчиваются квадраты, переходы, такты. Я считал каждый свой удар: на 321 ударе мне нужно сделать переход, я считал до 321 удара, чувства ритма не было совершенно. Потом постепенно с этим стало понятнее, легче.

Р.: Сегодня где-то учат саунд-дизайну, диджеингу?

- Учат, в Москве есть две больших институции – Московская школа музыки, Высшая школа экономики, я сам преподавал курс и помогал ребятам в комплексном виде получить знания. Я начинал 15 лет назад – это был долгий путь самоучки. Когда сам все познаешь, испытываешь невероятное чувство счастья при новых открытиях, но процесс очень долгий. Хорошо, что у меня было куча времени. Самое смешное, когда я начал учить взрослых уже людей, у которых много забот, я понял, что весь мой опыт можно передать за два года, не считая того времени, когда нужно еще научиться практически использовать эти знания. Получить образование всем советую – это потрясающая вещь.