В начале июня Новосибирский академический симфонический оркестр закрыл 55-й концертный сезон. 50 лет за его пультом стоял Арнольд Кац – не только художественный руководитель и главный дирижёр, но и создатель коллектива. Уход маэстро из жизни в январе 2007 года стал для него тяжёлым потрясением. Пришло новое время, и в жизни оркестра появились новые люди. Последние 4 сезона во главе коллектива стоит триумвират: главный дирижёр и художественный руководитель Гинтарас Ринкявичус и приглашённые дирижёры Фабио Мастранжело и Томас Зандерлинг. Во время краткого визита литовского маэстро на закрытие сезона в Новосибирск с ним поговорила Марина Монахова.
Расскажите, каким образом состоялось ваше приглашение на должность главного дирижёра в Новосибирск?
Первый раз я приехал в ваш город, когда мне было 24 или 25 лет, тогда я дирижировал двумя концертами, в которых солировали совсем маленькие Максим Венгеров и Вадим Репин. После этого связь надолго прервалась. Но в 2006 году мы встретились с Новосибирским оркестром в Tonhalle, в Швейцарии; я дирижировал гастрольной программой коллектива. Концерт был удачным, после него маэстро Кац пригласил меня дирижировать в Новосибирск. Через неполный год после этого разговора маэстро не стало, но я, согласно нашей договорённости, провёл в Новосибирске запланированный концерт, после которого и получил приглашение стать главным дирижёром. И здесь свою роль сыграли музыканты, которые пошли к губернатору и сказали: «Дайте нам выбирать дирижёра».
То есть решение о приглашении вас, получается, приняли оркестранты?
Это тонкий момент – и оркестранты, и директор коллектива Лев Григорьевич Крокушанский, и дирекция филармонии, и, наверное, власть Новосибирской области. Как всё это делалось, я в подробностях не знаю, поэтому не могу ответить на сто процентов, это обсуждали без меня.
Когда поступило предложение, вы сразу согласились или думали? Что стало причиной согласия?
Я, конечно, согласился, но вместе с тем и думал. Согласился потому, что очень хороший оркестр, высокий художественный уровень. По поводу дум – человек на то и есть, чтобы думать. Неудобно, конечно, что далеко от Вильнюса, – долгие полёты, разница во времени. Мои репетиции в Новосибирске начинаются, когда в Европе или в Литве 4 часа утра. Поверьте, это не самое лучшее переживание для человека. Есть масса минусов, но плюсов гораздо больше
Концерт – закрытие сезона посетил губернатор Новосибирской области Василий Юрченко. Вы с ним общались?
Я очень рад, что губернатор был на нашем концерте. Это была наша первая встреча. После выступления мы пообщались, и он по-настоящему, искренне и очень добро отозвался об оркестре, он понимает, как нужен оркестру новый зал. Мы даже не поднимали эту тему, губернатор сам заговорил о том, что нужно как можно быстрее и качественнее завершить строительство концертной площадки, он однозначно сказал, что оркестр точно будет там работать – и репетировать, и концертировать. Конечно, для нас это большая надежда, что всё будет хорошо.
Были названы сроки сдачи зала в эксплуатацию?
Думаю, люди такого статуса не могут называть конкретных сроков – это очень большая ответственность. Но насколько мне стало ясно из нашего разговора, зал должен быть готов к открытию сезона в следующем году – то есть речь идёт о сентябре 2012 года.
Большой зал Новосибирской филармонии был закрыт на реконструкцию в 2008 году. Помещение, изначально предназначенное не для концертов, а для партийных собраний, не отличалось хорошей акустикой. Тем не менее с начала 1990-х служило оркестру и концертным залом, и репетиционной базой. С началом демонтажа здания коллектив переехал в ДК «Строитель», который до сегодняшнего дня является репетиционным залом и в котором проходят некоторые симфонические концерты. Абонементные выступления Академического симфонического оркестра проходят в городе – на сцене Дворца культуры железнодорожников, который также не отличается хорошей акустикой, в Академгородке (как и прежде) – на сцене Дома учёных СО РАН.
Расскажите о вашем личном концертном сезоне.
Если бы я сказал, что этот сезон у меня был очень напряжённый, – то это было бы сказано слишком мягко. Мне, к сожалению, пришлось отменить одну программу в Новосибирске, много пришлось отменять концертов в других местах. Всё это случилось из-за приглашения возглавить оркестр Большого театра в его европейском гастрольном туре. Концерты прошли в крупнейших городах и концертных залах: Konzerthaus в Вене, Будапешт, Мюнхен, Франкфурт, Мангейм. Исполняли новые программы, время было довольно напряжённое.
А в весеннее время была работа над четырьмя оперными премьерами. Вы представляете, сколько нужно времени на одну постановку и как можно всё это делать одновременно? В Литве, в Национальном оперном театре, я был дирижёром-постановщиком «Отелло», режиссёр Эймунтас Някрошюс. С моим оркестром в Зале конгрессов в Вильнюсе мы исполнили «Евгения Онегина». В Москве, в Центре пения Галины Вишневской, в середине мая состоялась премьера «Бориса Годунова», и 22-23 мая опять в Вильнюсе – «Катя Кабанова». Это все работы очень серьёзные. Так что в этом сезоне, особенно весной, для меня как для дирижёра было слишком много работы.
И хоть я говорю, что это «слишком», иначе всё равно не получается: все работы настолько интересны и желанны, что, наверное, нужно иметь дополнительные силы, чтобы отказаться.
В Новосибирске тоже ведь есть Оперный театр, в котором сейчас нет главного дирижёра. Вам было бы интересно сотрудничество?
Это скорее зависит от театра и от его руководства. Конечно, я знаю очень много опер, владею этим материалом, но вместе с тем моя работа в Новосибирске связана с Академическим симфоническим оркестром. Хотя общие проекты были бы очень хороши, вообще было бы правильней, если бы взаимоотношения оркестра и театра были лучше. Например, концертное исполнение оперы силами Академического симфонического оркестра и оперного хора или какие-то другие общие проекты вполне возможны.
Какие проблемы сейчас существуют в жизни оркестра? Что необходимо менять?
Проблемных мест много. Кардинально ситуация пока не меняется, потому что у оркестра нет своего зала. Важная проблема – это зарплаты, но это проблема вечная. Хочется, чтобы и материальное обеспечение было лучше, и инструменты были лучше. Но эта ситуация как раз постепенно меняется, для этого много делает директор оркестра Лев Григорьевич Крокушанский.
Одна из наших болевых точек – позиционирование коллектива. Мне кажется, не всё сделано для того, чтобы деятельность оркестра и качество его игры были адекватно освещены в культурной жизни города и страны.
У вас есть оркестр в Вильнюсе, есть оркестр в Новосибирске, вы сотрудничаете с коллективами Москвы. Можете сравнить отношение государства к культуре в вашей родной стране и в России?
Я очень оптимистично смотрю на отношение новосибирской власти к культуре. Конечно, много чего хотелось бы. Если мы сравним, как чувствует себя музыкант Венской филармонии, Мюнхенской филармонии, Вильнюсской филармонии и Новосибирской, – есть большая разница. Но это обусловлено историческими и экономическими причинами.
При этом ощутима большая разница и подходов, и финансирования и внутри одной России. Иногда бывает, что мы наблюдаем из Литвы широту какого-то российского фестиваля с хорошей завистью, а иногда, если посмотреть, как живут музыканты в каком-нибудь периферийном городе, становится по-настоящему жаль этих людей. Но, будучи дирижёром из другой страны, я вряд ли имею право критиковать ситуацию в России.
Симфонический оркестр по своему статусу, по природе – коллектив довольно консервативный. Как вы считаете, нужно ли оркестру замыкаться в своём величии или стоит предпринимать смелые шаги, чтобы заинтересовать новую публику?
Оркестр не должен бояться показаться излишне смелым. Во всём мире есть такая проблема: симфонической музыкой интересуется очень возрастная публика. Видимо, это связано с тем, что потребность в настоящих культурных событиях просыпается у людей в позднем возрасте. Но я считаю, что чем больше молодой публики будет на наших концертах, тем лучше.
В этом сезоне вы в Новосибирске осуществили российскую премьеру Queen Symphony. Этот репертуарный шаг для нашего оркестра был очень неожидан. В итоге зал, лишь на треть распроданный по абонементам, был близок к аншлагу. Планируете ли вы ещё подобные премьеры?
Знаете, всё относительно. Queen Symphony – действительно очень хорошая, интересная музыка. И что касается количества публики на таких концертах, то в Литве мы эту симфонию исполнили уже раз 15 – и всё время полные залы. При этом мы играли на открытых аренах, на аудиторию в среднем 2500 человек. И хотя в Новосибирске зал был почти полон, в сравнении с вильнюсской это не такая большая аудитория.
Думаю, здесь сыграла роль та проблема, которую вы упомянули раньше, – недостаточно активное позиционирование этого, самого необычного в сезоне, концерта.
Да, наверное, и это, и то, что в Литве и, к примеру, в Сибири очень разная культурная ментальность. Большая часть нашей публики в Новосибирске старше вас лет на 60, думаю, людям этого возраста было трудно заинтересоваться и оценить симфонию, написанную на темы Queen. Но мы в любом случае должны нашу публику омолаживать.
Абонементная система, которую знают, любят наши слушатели, к которой они привыкли, имеет свои положительные стороны, но с позиций маркетинга совершенно ясно, что нам нужно продавать больше билетов на отдельные концерты. Я прекрасно знаю всю эту кухню. В Литве я не только дирижёр, я – руководитель организации, концертного учреждения.
Каким должно быть соотношение в репертуаре оркестра классики и таких, «коммерческих» проектов? Каково оно у вашего литовского коллектива?
У нас довольно сложная ситуация. Так, в этом сезоне наш оркестр не имеет финансирования для концертной деятельности.
Это что – самоокупаемость? Это же невозможно!
Вам кажется – невозможно? Оказывается, возможно. Но из-за этого мы играем много концертов таких, как Queen. Я на днях дирижирую в Вильнюсе концерт Simply the Best: песни Мадонны, Тины Тёрнер, Леди Гаги open air. Уже продано 1500 билетов. То, что мы зарабатываем такими проектами, потом тратим на серьёзные концерты. Такая непростая жизнь. Оцените, насколько лучше ситуация в Новосибирске.
Перед Новым годом в Вильнюсе мы каждый день играем 7-8 таких концертов – и собираем половину бюджета, который нужен для концертной деятельности. Но иногда для меня это становится просто невыносимым: играть с симфоническим оркестром музыку Майкла Джексона, Джорджа Майкла, танго, баллады рока… Мне кажется, что такой музыки мы играем слишком много. Нужно всё же, чтобы был нормальный, разумный баланс, чтобы это украшало сезон. Публика, конечно, на такие проекты ходит, только это не правильная миссия симфонического оркестра.
Но ведь не исключено, что те, кто впервые услышит симфонический оркестр в программе популярной музыки, заинтересуются и смогут потом дорасти и до Малера?
Да, именно так я себя успокаиваю.
Думаю, что какую-нибудь из этих концертных программ мы сможем сделать и в Новосибирске. Посмотрим, как это будет воспринято молодой публикой и как филармония сможет продвинуть этот концерт.
Кто в России среди нестоличных коллективов является, по вашему мнению, конкурентом Новосибирского академического симфонического оркестра? Новосибирск часто сравнивают в этом смысле с Екатеринбургом.
Мне кажется, что Новосибирский оркестр играет гораздо лучше Екатеринбургского. Там лучше поставлен менеджмент. Отношения с властью, лоббизм – все эти законы, к сожалению, действуют и в сфере классической музыки, и в Екатеринбурге все эти возможности и средства используют крайне удачно.
Марина Монахова, «Музокно»