Арнольд Кац: «Дирижер — это профессия второй половины жизни музыканта»

Очередной концертный сезон 1994/95 годов в Новосибирской филармонии начался с кульминации. Ею стал торжественный вечер, посвященный сразу двум юбилейным датам в жизни ныне известного во всем мире дирижера, руководителя Новосибирского филармонического оркестра, профессора Арнольда Михайловича Каца — 70-летию со дня рождения и 45-летию творческой деятельности.

Место и роль Арнольда Каца в музыкальной культуре огромного региона России особенные — можно сказать, исторические. Создатель симфонического оркестра Сибири — с 1956-го и по сей день, вот уже почти 40 лет его руководитель (срок рекордный, сравнимый, пожалуй, лишь с долголетним правлением Е. А. Мравинского в Ленинградском филармоническом), глава дирижерского класса новосибирской консерватории, воспитавший многих талантливых музыкантов, которые успешно работают в разных городах России, а также за ее пределами, Арнольд Михайлович Кац реально, на деле в течение многих десятилетий реализовывал программу культурного возрождения Сибири.

Два народных коллектива — симфонический оркестр Дома культуры “Академия” , академический хор Новосибирского электротехнического института, а еще коллективы филармонические — Камерный оркестр под управлением М. Турича, бывшего концертмейстера Новосибирского симфонического, Концертный духовой оркестр, струнный квартет “Филармоника”, ансамбль старинной музыки “Камерата”, а также многие и многие творческие акции, к примеру фестиваль “Классика и современность”, — все это дела рук и энергии Арнольда Каца.

В 1993 году он возглавил американо-российский молодежный симфонический оркестр и совершил с ним турне по городам США, а затем и России…

И не столько юбилея ради, сколько по реальным деяниям оценивается многолетний труд большого Музыканта, масштабной, действительно по-государственному мыслящей личности Государственной премией России, премией “Человек года”, учрежденной мэрией Новосибирска, щедрой поддержкой крупных финансистов и деловых кругов, которые сегодня являются спонсорами филармонии, — Новосибирсквнешторгбанком, Белонфинбанком, Сибирским торговым банком, АО “Блок” и “Росстрах”, Кредобанком, ТОО “Байт”.

Арнольд Кац возглавляет благотворительный фонд “Новосибирский филармонический оркестр”. Для поддержки молодых талантов учреждена специальная стипендия имени А. Каца.

Предлагаемая вниманию читателей беседа с Арнольдом Кацем была проведена осенью 1994 года.

— В воспоминаниях Гуго Бургхаузера, артиста оркестра “Метрополитен-опера”, я прочла о том, как тяжело, даже трагично переживал Артуро Тосканини свое 70-летие. Зато за три месяца до своего 90-летия маэстро “был совершенно уверен в себе и оптимистичен: “Я получу от этого удовольствие.. . “

А вы, Арнольд Михайлович, как отнеслись к своему юбилею — к тому же двойному: 45 лет творческой деятельности? Что вы испытываете при этом?

— Как-то все очень быстро пролетело. Кажется, что совсем недавно был 1956-й — год рождения Новосибирского симфонического оркестра. Правда, для того, чтобы создать действительно профессиональный — высококлассный — коллектив, который ни в чем не уступал бы современным ведущим оркестрам, а именно это было моей мечтой, именно к этому я стремился, понадобились десятилетия…

— Для меня совершенно очевидно, и в этом я утвердилась, побывав в Новосибирске: в нашем социокультурном пространстве существует феномен Арнольда Каца и его оркестра. Разгадать его мне, конечно же, не удастся, ибо я убеждена, что это явление необходимо изучать специально и подробно. Но вот выведать некоторые тайны вашей стратегии и тактики я попытаюсь.

По опыту знаю, что есть помимо чисто светских “о природе” и “о погоде”, а также теперь и “о политике”, по меньшей мере два или три апробированных приема для того, чтобы разговорить даже неразговорчивого собеседника: либо наступить “на больную мозоль”, либо помочь “сесть на любимого конька”, либо, для безопасности, начать издалека, что я и сделаю.

В альбоме, посвященном 30-летию ЦМШ при Московской консерватории, среди выпускников, которыми эта школа славится, есть и ваша фамилия. Как вы, ученик скрипичного класса Абрама Ильича Ямпольского, затем волею судеб оказавшийся в Петербурге, впоследствии прочно обосновались в Новосибирске?

— У каждого своя судьба. Моя судьба упрямо гнала меня в глубь России — в Сибирь. Еще в начале войны Госоркестр, где работала моя мама (она была скрипачкой), эвакуировали во Фрунзе. И мы на перекладных в течение месяца туда добирались.

Одна из остановок была в Новосибирске, где во время войны находился симфонический оркестр Ленинградской филармонии вместе с Евгением Александровичем Мравинским. Кстати, в исполнении именно этого коллектива в Новосибирске в 1942 году в присутствии автора прозвучала Седьмая симфония Шостаковича.

И еще один примечательный для меня факт. Из Фрунзе я ездил в Ташкент — сюда, как известно, в полном составе перебралась Ленинградская консерватория. Здесь я познакомился с Ильей Александровичем Мусиным — главой Ленинградской дирижерской школы. И эта встреча для меня оказалась поворотной.

Илья Александрович стал моим учителем, правда, после занятий с Александром Васильевичем Гауком.

— А дальше?

— В 1951 году я окончил Ленинградскую консерваторию как скрипач. В 1952-м — как дирижер.

— Это было, прямо скажем, не самое удачное время для начала самостоятельной деятельности. Хотя, как мы видим, легких, благополучных периодов в нашей истории как-то и не было…

— Казалось бы, в мою молодость профессия дирижера не была столь популярной, престижной, как сегодня. Тем не менее некоторое время я был не у дел, хотя победил на смотре дирижеров и получил немало обещаний от Министерства культуры РСФСР помочь устроиться на работу.

Прежде чем обосноваться в Новосибирске, я некоторое время работал в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) художественным руководителем оперного ансамбля и одновременно вторым дирижером местного оркестра (силами оперного ансамбля мы поставили два полнометражных спектакля — “Евгений Онегин” и “Аршин мал алан”), а затем в Томске.

— И что же вас ожидало в Новосибирске?

— Теперь-то я понимаю, что не от хорошей жизни мне предложили организовать здесь оркестр. До меня от этого места благополучно отказались несколько наших известных дирижеров. А я по молодости согласился, найдя к тому же понимание своего шага у Курта Зандерлинга.

Припомним: то было самое начало “хрущевской оттепели”, начало глобальных акций — “поднятие целины”, освоение Сибири и Дальнего Востока, потом и космоса. Вошли в историю “хрущебы”. В Новосибирске не было еще ни академгородка, ни консерватории. Зато был оперный театр (первый спектакль состоялся 12 мая 1945 года), — гордость всех партийных и советских чиновников. Филармония же ютилась в трех комнатках небольшого здания. Концертного зала, естественно, тоже не было (правда, проблема концертного зала и до сих пор пока не решена подобающим образом).

И вот задача, из кого комплектовать оркестр? На местном радио был коллектив из 30 человек, который вместе с музыкантами оперы по понедельникам давал симфонические концерты. Часть музыкантов перешла в мой оркестр. Но, разумеется, основной контингент на первых порах составляли приезжие — выпускники консерваторий Москвы, Ленинграда, Минска, Саратова. Значит, надо было думать о жилье для них, я уже не говорю о зарплате и прочем. Надо было все это выбивать.

Почему я так подробно рассказываю о начале своей работы в Новосибирске? Потому, что более молодое поколение и понятия не имеет, что значит на периферии, практически на пустом месте создать симфонический оркестр. Надеюсь, мой опыт, может быть, кому-нибудь и пригодится…

Что же я сделал в первую очередь? Я пошел к Егору Лигачеву, который был заместителем председателя облисполкома, объяснил ему ситуацию и получил разрешение занять любое помещение под общежитие.

Я выбрал двухэтажное здание обыкновенной школы (теперь там областной театр “Старый дом”). Мы его разгородили на “пеналы” — точь-в-точь, как у Ильфа и Петрова в “Двенадцати стульях”, и музыканты стали там жить.

В октябре 1956 года состоялась, как теперь говорят, презентация нового коллектива. Я пригласил на открытие Кирилла Кондрашина и Эмиля Гилельса. В программу вошли Первый концерт Чайковского, его же “Итальянское каприччио” и Десятая симфония Шостаковича…

Со временем я так поднаторел на административном поприще, так изучил все хитросплетения всей нашей советской системы (после перестройки получившей хлесткое определение “командно-административная”), что добивался практически всего нужного мне и моему оркестру, а в конечном счете необходимого во благо развития музыкальной культуры Сибири.

При этом я твердо усвоил одно: если я каждый день не буду заниматься штатным расписанием, зарплатой, жильем и тому подобным, я не сумею создать тот оркестр, о котором мечтал.

Подробнее - в сюжете