По словам исполнителя Дмитрия Карпова, в четвёртой сонате Прокофьева возникают отголоски маршевых интонаций и революционных песен не только красногвардейцев, но и белогвардейцев.
Там, где настроения общества отражены не напрямую, в музыке ощущается и напряжённость, и предчувствия грядущего.
Для Прокофьева, убеждён Дмитрий, этот год был страшным, поэтому в его произведениях превалирует сумрак. Рахманинов — другой композитор. Он жил и творил в то же время, был рождён в России, но он — представитель более старшего композиторского поколения, и революцию воспринимал иначе. Со сцены звучат этюды из его 39-го опуса.
«Сергей Васильевич может быть слышал в них не столько грозы-бури, которые сметут все на своём пути, а животворящую силу», — говорит другой исполнитель Лев Терсков.