Искусство все меньше принадлежит народу. Филармония, став с 1 января 2011 г. автономной организацией, де-юре вступила в рынок. А де-факто мы давно там. И теперь я ломаю голову, где купить ноты для наших ансамблей и договориться с наследниками об авторских правах на пьесу, за исполнение которой музыкантам кричат «Браво!».
Меня часто упрекают: «Почему филармонические коллективы так редко выпускают свои замечательные программы на дисках?» «Себе дороже», — бурчу я в ответ. Недавно Духовой оркестр Марка Абрамова совершил подвиг — издал диск, загодя решив все без исключения вопросы с авторскими правами. На переговоры с правообладателями ушли месяцы. А сколько музыканты потратили сил! На месте стороннего наблюдателя я бы не советовал, скажем, маэстро Толкачеву повторять этот путь со своим биг-бэндом. «Лучше напрямую передайте ваши силы и страсть публике, подарите настоящим ценителям лайв», — сказал бы я и записался в защитники пиратства.
В конце концов, именно свобода обмена фонограмм сделала из меня того, кем я стал. Много лет назад я пришел заместителем Владимира Миллера (он тогда был в филармонии главным), имея на руках лишь диплом туннелестроителя и опыт комсомольского функционера. Конечно, потом я получил «узкое» специальное образование — по менеджменту и маркетингу исполнительских искусств. Но и тогда, на академическом старте, я не был чужаком для выпускников консерватории, хотя сам больше увлекался джазовой и рок-музыкой. А все потому, что мне повезло иметь солидную наслушанность.
Приобщение к музыкальной культуре и традициям началось с колыбельных. Недолгое увлечение старшего брата баяном и гитарой тоже немного задело. Но я и тут больше слушал. Мне повезло. Сколько бы ни зарабатывали родители, они не жалели денег на самую свежую аудиотехнику. Как только в продаже появился огромный ящик «Регонда 102» – они тут же его купили. Едва Бердский радиозавод замахнулся на аппаратуру высшего класса, родители принесли из магазина «Вегу 002». Ну и что за неделя без новой пластинки! Благо, жили мы недалеко от магазина «Аккорд». Музыка в нашем доме не умолкала. Но окончательно я растворился в ней, когда начал ходить «на мен». Именно в кругу филофонистов я познакомился с неофициальной музыкальной культурой.
Система обмена виниловыми пластинками — уникальна для того времени. Содержание «пластов» никто не контролировал. Хмурые люди приглядывали только, чтобы в нашем общении не фигурировали деньги. А вот обмениваться разрешали не глядя. Запиленные пластинки со всего мира всерьез взялись за формирование моего кругозора. Каждое воскресенье я ставил на проигрыватель новый альбом и потом радовался маленьким открытиям целую неделю.
Ко времени своего трудоустройства в филармонии я уже много лет являлся членом творческого джазового объединения, филофонистом со стажем. У меня просто не осталось нелюбимых композиторов — уровень предварительной музыкальной подготовки адаптировал меня к любым жанрам и стилям. Я бесконечно высоко ценил и «простой» рок-н-ролл, и авангардные команды вроде новосибирского дуэта Юкечева и Толкачева Homo Liber – пластинки дуэта выходили в начале 80-х на английской студии LeoRecords.
Они и сейчас вызывают у меня чувство экстаза. Музыка, которая не имеет четко выраженного порядка, складывается в причудливый рисунок, переполненный эмоциями. Если описывать языком изобразительного искусства, то это не абстракция – скорее, импрессионизм. Отрисовано прихотливо, крупными мазками. И если разглядывать близоруко, близко – кажется хаосом. Но при значительной дистанции открывается гармония, которая гораздо тоньше передает суть явления, чем максимально прорисованная фотография.
Вообще, сам процесс, когда неодушевленные предметы в умелых руках начинают рассказывать историю, трогающую до слез, мне кажется волшебством. В каждом музыканте – маленький Гарри Поттер. Без этих людей Тот-кого-нельзя-называть в каждом из нас имел бы больше шансов на победу.
Мне, как представителю поколения 80-х, легче противостоять Тьме невежества. Советский Союз многие годы не признавал авторские права композиторов, и это позволило мне и моим сверстникам услышать все, на что хватило времени. Если перевести наш музыкальный багаж в конвертируемую валюту, окажется, что мы вложили в самообразование миллионы.
Приходится признать, что полное соблюдение авторских прав сильно усложнит возможность наработки элементарной музыкальной грамотности, отразится на кругозоре нации. Для того чтобы научиться задавать правильные вопросы, предметно искать интересующую музыку в гигантском мировом наследии, придется сначала заработать состояние. И только потом уже спустить его на пластинки.
Александр Назимко
директор Новосибирской государственной филармонии