Нет разницы, где концерт

В городах России и за рубежом проходит Транссибирский арт-фестиваль. Его художественный руководитель – урожденный сибиряк Вадим Репин рассказал «Ведомостям» о своем проекте, решающей роли нового музыкального зала, здоровье коллег и о слушателях, которые поначалу боятся, что станут играть бисы.

– Когда у скрипача появляется желание обзавестись собственным фестивалем? Не в тот же момент, когда он впервые берет в руки скрипку?

– Желания что-то придумать и организовать уже осуществлялись в моей жизни, но в основном в камерном формате. Транссиб – другая история, из серии «не мыслил, не желал, не строил планов». У меня большой сезон, я хотел сейчас несколько сбавить обороты, больше бывать дома, проводить время с дочкой, которая растет с такой скоростью, что порой не успеваешь за этим следить (жена скрипача – знаменитая балерина Светлана Захарова. – «Ведомости»). Идея с фестивалем зародилась у моих коллег и друзей в Новосибирске, они много лет о ней напоминали. Но я не очень серьезно об этом думал, потому что приглашать кого-либо в Дом политпросвещения, где раньше проходили концерты, было невозможно, несмотря на потрясающий уровень оркестра.

– То есть если бы в городе не построили Концертный зал имени дирижера Арнольда Каца, вы бы на Транссиб не решились?

– Без зала – сто процентов нет. Но после его появления тогдашний губернатор Василий Юрченко предложил обдумать проект и бюджет. Тогда мы с Олегом (Олег Белый – скрипач, директор фестиваля, работал с Кшиштофом Пендерецким, в Америке и в Германии. – «Ведомости») озвучили идею Транссиба. Спустя семь месяцев он прошел впервые.

– С Белым вы учились?

– Мы знакомы с 1990 г. еще по Гамбургу, куда я перебрался из Любека: там мой учитель Захар Нухимович Брон, уехав из СССР, продолжал заниматься своими новосибирскими учениками.

– Дома играется проще?

– Никогда не знаешь, что будет. С одной стороны, чувство, что игра «на домашнем поле» сложнее – всегда необходимо выигрывать. С другой – невозможно предсказать собственное психологическое состояние. Поэтому нет разницы, где концерт – в Новосибирске, Москве, Нью-Йорке или Ордынском. Может что-то давить на плечи, например репертуар. Но на сцене это не играет роли – там думаешь о том, что ведешь за собой аудиторию. Так что и в Москве два концерта могут пройти с разительной разницей.

– Вы видите лица в публике?

– Я посматриваю в зал, какое выражение лица у тех людей, которые случайно попадают в поле моего зрения, хотя основное внимание забирают технические проблемы, стоящие перед исполнителем. Это особая тема – для кого человек играет, кто для него является точечной аудиторией. Среди слушателей есть коллеги и не коллеги, музыканты и не музыканты. Есть люди, которые впервые пришли на концерт. Бывают вечера, когда зал полон потому, что проект необычный или модный. Не хочу сказать, что артист должен непременно заигрывать с публикой, но что-то такое должно происходить, чтобы увлечь тех людей, которые, может, поначалу боятся, что станут играть бисы.

– Бывает, что вы вдруг несобранны, а зал заводит?

– Заводит музыка.

– В этом году география фестиваля очень расширилась. Вы не хотите его как-то локализовать или собираетесь двигаться еще дальше?

– Концепция такова: Новосибирск – это центр, фестиваль выстраивается вокруг программы в зале Каца. Дальше поступают предложения и приглашения из других городов, и в итоге мы стараемся сделать как можно больше. Но Транссиб – это Транссиб, города, стоящие на магистрали, должны быть соучастниками. Я надеюсь, что если не в 2017-м, то через год у нас появятся европейские страны, которые замкнут мост между Востоком и Западом, ради которого в свое время затевалась железнодорожная магистраль.

– Странно, что среди спонсоров фестиваля нет РЖД.

– Будем над этим работать. Сегодня наш Транссиб достиг уже Израиля – у нас выступило много музыкантов оттуда, туда мы везем детский оркестр из Новосибирска.

– Случай с Борисом Березовским, отменившим в последнюю минуту участие в трех камерных концертах, не первый в истории мировых фестивалей, но, судя по пресс-релизу, для Транссиба отказ был болезненным.

– Пианист заболел.

– И не приехал на фестиваль во второй раз?

– Во второй раз заболел.

– Дождемся следующего года?

– Не думаю, что пригласим, два отказа – плохая традиция. У меня у самого были такие ситуации с вынужденными отменами. Однажды из-за болезни сорвались гастроли в Центральную Америку. Месяц назад должен был ехать снова – и во второй раз грипп, температура 38,5... пришлось долечиваться в самолете, отменить гастроли во второй раз – это скандал. Но такие вещи решаешь для себя сам, все равно никто особого спасибо за то, что прилетел больным, не скажет. С другой стороны, здоровье одно, каждый рискует им. Так что я не ставлю это в вину Березовскому. Зато к нам приехал Константин Лифшиц, которого я очень ценю. Когда я ему позвонил, он как раз садился в самолет, собирался домой. Отвечает sms – насколько срочен разговор? Я ему звоню: «Срочно!» Он вышел из того самолета и полетел к нам, спас сложную программу.

– На первом фестивале вы впервые выступили и как дирижер. Понравилось?

– Пришлось спасать концерт, тогда не смог приехать Гергиев. Но дирижирование – не мое занятие. Хотя сразу поступили предложения возглавить три европейских оркестра.

– Известно о заказе сочинения одному английскому композитору для фестиваля 2018 г. – а как с 2017-м?

– Пока не могу назвать имя российского композитора, еще нет контракта.

– Кто оплачивает заказ?

– Я ищу партнеров. В 2018-м это два оркестра, из Германии и Турции. Затраты делятся на три части, иначе невозможно. А заказы важны – появляется документ. Ведь интерпретаторы исчезают, их сменяют новые поколения, и сегодня на память остаются компакт-диски и – если повезет, это всегда кот в мешке – замечательный концерт.

– Еще одно новое направление в будущем году – лекции.

– Сейчас все реже говорят о музыке, и, кажется, публика все меньше понимает о чем она, собственно. Известно, что о любви, но о чем еще?

– У благотворительного фонда Вадима Репина, вместе с новосибирской филармонией организующего фестиваль, нет долгосрочного договора с городом. Если случится кризис, фестивальный бюджет исчезнет?

– Бюджет, думаю, сохранится и будет выражаться в прежних цифрах, что, конечно, скажется на наших возможностях.

– Это же как жизнь на пороховой бочке?

– Иначе здесь пока не получается.