Новосибирск, 25 апреля, АиФ – Новосибирск – «Интернационал» в джазовой обработке — это насмешка над советским прошлым или ностальгия по хорошей музыке? Русские умеют играть джаз или это искусство доступно только афроамериканцам? И вообще, кому нужен джаз в Сибири?
Я надеялась, что получу ответы на эти вопросы после концерта джаз-оркестра «Сибирский диксиленд» под одиозным названием «Апрельские тезисы».
Действо началось с того, что упитанные мужчины в самом расцвете сил с красными галстуками на шее и красными кепи на головах прошествовали по залу, на ходу играя знакомую мелодию в совершенно феерической обработке. После этого номера публика аплодировала минуты две!
2013 год для «Сибирского диксиленда» юбилейный — оркестру исполняется 25 лет. Четверть века назад создатель «Диксиленда» Борис БАЛАХНИН и нынешний руководитель оркестра Сергей ГЕРШЕНОВИЧ служили в Германии в оркестре штаба Западной группы войск. Там музыканты впервые получили возможность услышать джазовых исполнителей — любителей и профессионалов. И Борис загорелся идеей — создать в Новосибирске свой джазовый оркестр, показать на родине, что такое джаз, рассказать землякам об этой музыке. В Советском Союзе информации о джазе было очень мало. Начало работе было положено еще там, в Германии. Один играл на саксофоне, второй — на трубе… Гершенович организовал целых три войсковых оркестра, и на концертах все время находился на сцене — играл то с одним коллективом, то с другим. Молодого активиста заметила гастролировавшая там знаменитая Людмила Зыкина и выхлопотала юноше звание заслуженного артиста РФ. Вернувшись в Россию, Балахнин и Гершенович создали джаз-оркестр.
Концерт в метро
Самый первый концерт «Диксиленд» сыграл 8 ноября 1988 года в переходе станции метро «Площадь Ленина».
С. Г.: Да, а чему вы удивляетесь? — смеется Сергей Гершенович. — Метро — одна из самых демократичных площадок города! Если получится, в юбилейный год обязательно сыграем там концерт. Сделаем афишу, чтобы люди знали, где нас можно послушать, и тряхнем стариной…
nsk.aif.ru: «Сибирский диксиленд» сегодня входит в десятку лучших. Между тем считается, что это музыка афроамериканцев…
С. Г.: Себя можно оценить только на фестивалях — когда рядом с тобой играют настоящие звезды. Моим первым фестивалем был фестиваль «Пори-Джаз» в финском городе Пори в 1993 году. Это одна из известнейших музыкальных сессий, там играют первые величины джаза. Так как мы были новичками, нас везде ставили на разогрев — перед выходом звезд. Это была мощная школа джаза. Фестиваль мне запомнился еще и тем, что мы попали в тот мир, где должны были быть. Как будто вернулись на родину.
nsk.aif.ru: Когда впервые выехали на родину джаза — в Америку, не страшно было играть перед теми, для кого это родная музыка?
С. Г.: Очень страшно. Мы долго к этой поездке готовились: слушали записи коллективов, с которыми предстояло работать, старались подтянуть наш уровень до корифеев. Забегая вперед скажу, что у нас это получилось — в Америке нас признали, там даже организовался наш фан-клуб. Они и сегодня интересуются нашими работами, приглашают к себе.
Первую нашу поездку в Америку легкой не назовешь. Перед ней мы неделю жили в Москве в общежитии — так получилось. Потом был тяжелейший тринадцатичасовой перелет. Принимающая сторона решила нас проверить — мы ведь для них были котом в мешке. У трапа самолета нам сообщили, что уже сегодня мы играем концерт. Отработали час на полный зал — там присутствовало более двух тысяч человек! Потом наши хозяева пошушукались и говорят: еще час играйте. В общем, в первый день мы отработали четыре часа! Это была жестокая проверка, но мы доказали, что способны играть джаз…
Мы проехали по разным городам, посетили три фестиваля. И там нам повезло — вот один из тех счастливых случаев, которые определяют жизнь и карьеру музыканта. Мы познакомились с местными джазистами, у них тоже диксиленд-оркестр — Hot Seven. И на всех фестивалях мы с ними работали — делали сейшен (концерт-импровизацию, своего рода соревнование двух коллективов, где играют и отдельно, и вместе). Это было здорово — мы просто сверили названия произведений и вышли на сцену. Репетиций не было!
Они нас приветствовали «Подмосковными вечерами». Почему-то у них считается, что это главная российская песня, хотя мне, если честно, она не очень нравится. Мы в отместку сыграли им что-то сверхамериканское. И понеслось!.. Кстати, именно там мы впервые увидели шоу — наши визави так придуривались, так шутили, даже играли лежа на полу… Ничего подобного мы до сих пор не видели, и это было поистине грандиозно! До сих пор пытаемся повторить их акробатические номера, но это не всегда возможно.
Потом были еще поездки, уже более комфортные и лестные для нас. Например, в 2003 году нас зачислили в десятку лучших диксилендов мира.
Кому в Сибири нужен джаз?
С. Г.: Любителей джаза у нас немного. Это особая культура, которую нужно воспитывать. А мы и свое-то недавнее музыкальное прошлое не помним. Вот мы играем советские песни, а к нам после концерта подходят молодые люди и удивляются, какие прекрасные мелодии, оказывается, есть. Обнаруживают, что и в отечественной культуре можно найти хорошую музыку. А ведь мы играем эстраду, то, что слушают, когда хотят отдохнуть! Что говорить о классике! Это трагедия, что молодежь огульно осуждает все, что сделали русские. Мы теряем корни, становимся иванами, не помнящими родства.
Джаз в Сибири не слишком интересен даже музыкантам, в Новосибирске до сих пор нет джазового отделения для инструменталистов! В музыкальном училище существуют эстрадное и классическое отделения, но основе джаза — импровизации — там не учат. А консерватория вообще выпускает только классических исполнителей. Смену растим самостоятельно — духовики, ударники, пианисты приходят к нам на репетиции, слушают, потом начинают играть с нами вместе. Но мы не можем уделить им достаточно времени, поэтому в джазе остаются только фанаты — те, кто готов слушать великих день и ночь, оттачивая искусство импровизации.
Варвара Канаева, «АИФ на Оби», №17