В середине декабря закончилась музыкальная часть VIII Международного рождественского фестиваля искусств О театральных событиях фестиваля новосибирские критики и журналисты начали писать уже на следующий день после его открытия. О почти всех драматических спектаклях писалось обстоятельно и неоднократно. А вот о музыке писали мало. Непонятно — почему? Ведь в этот раз музыкальная часть фестиваля нисколько не уступала его драматической составляющей, а по количеству «звезд» и вовсе превосходила его. Открывался фестиваль в оперном театре оперой Д. Россини «Золушка» в постановке Санкт-Петербургского театра «Зазеркалье». Можно держать пари, что о существовании музыкального театра «Зазеркалье» знает не слишком большой круг новосибирских любителей театра и музыки. А вместе с тем рядом с известными коллективами все последние годы скромно, хотя пока, по правде сказать, и без громких свершений существует этот музыкальный театр под руководством режиссера Александра Петрова. Условия существования этого небольшого оперного театра самые спартанские: у коллектива нет своей сцены (она находится на реставрации), стабильного финансирования, постоянного устойчивого состава исполнителей, внимания общественности и прессы, вообще — много чего нет. Но с удивительным упорством Александр Петров и его друзья одну за другой ставят сложные оперы, причем отчаянно смело (да позволено будет сказать — нахально) берутся за музыкально и постановочно грандиозные оперы. И вот тут часто ошибаются. Авторы спектакля «Золушка» решили следовать канонам бродвейской «циндарелли стори» — чудесного превращения золушки в принцессу. Они отлично сделали свое дело, но, пожалуй, им повезло, что Россини скончался за полтора века до этого: проклятия скандального старца вполне могли бы обрушиться на их головы. Ведь они пренебрегли его программными установками: критикой буржуазного самодовольства (стоит вспомнить его «Севильский цирюльник»), уроками социального равенства. И даже сочинили хеппи-энд, для Россини принципиально невозможный: Золушка приходит к Принцу, когда тот уже готов отдать свое сердце другой, то есть Золушка побеждает покоряясь. Такой финал по-американски простодушен и прагматичен, в то время как у Россини везде и всегда миром правит только Любовь. Крупнейшим событием фестиваля стало выступление Национального филармонического симфонического оркестра России под руководством Владимира Спивакова. Ну, что тут скажешь? Организатор и бессменный руководитель одного из лучших камерных оркестров мира — «Виртуозов Москвы», который когда-то музыковеды называли «археологом музыки», он искал и исполнял по большей части неизвестные произведения известных композиторов — Скарлатти, Моцарта, Вивальди, теперь стал исполнять музыку крупных форм — Рахманинова, Стравинского, Чайковского. Причем Спиваков не из тех дирижеров, у которых музыка рождается из любви к какой бы то ни было отвлеченной мысли. Слово «концепция», излюбленное некоторыми критиками, должно быть ему ненавистно. Хозяин большого симфонического оркестра, он обладает умом и талантом практическим. И будучи сам прекрасным исполнителем, всегда хорошо рассчитывает возможности конкретного музыканта в конкретной музыке. А в результате все слушатели довольные, аплодируют и думают о музыке, а не об идеях. Следующим музыкантом, выступившим на фестивале, стал человек-загадка, миф, пианист, который, будучи в зените славы, оставил концертную деятельность на семь лет и посвятил себя изучению религиозной философии — Андрей Гаврилов. Поэтому шел я на концерт с некоторой опаской. Вспомнились Горовиц, Артур Рубинштейн, Софроницкий, котрые годами не играли, накапливая эмоции, «обретая глубины». К «музыкальному столу» в этот вечер были поданы лаконичные фортепианные концерты И.С. Баха и В.А. Моцарта. Аккомпанировал пианисту Камерный оркестр новосибирской филармонии, которым он сам и дирижировал. То есть выступал как солист и как исполнитель. Начало обескуражило — оно было провалено абсолютно — вся фразировка смята. Сам Гаврилов, казалось, был в шоке. С трудом выбравшись из него, он начал борьбу за музыкальный текст, но, казалось, откровений от музыканта сегодня не дождешься. И тут произошло что-то непонятное, к середине концерта пианист уже вызывал слезы в лирических эпизодах, овладев собой, уже взлетал к пафосу натуральному, не пафосному. Это был триумф воли и мужества. Еще одним исполнителем крупной величины был Илья Коновалов, концертмейстер (первая скрипка) Израильского симфонического оркестра. Илью Коновалова (к слову сказать, ни в одной статье или пресс-релизе не было сказано, что Коновалов — родной внук хорошо известного новосибирцам дирижера, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии Советского Союза Исидора Аркадьевича Зака) называют скрипачом с «устоявшейся репутацией». И с Башметом выступал, и с Кацем, и с Дорой Шварцберг, и с Мишей Майским. Я сам понятие «устоявшаяся репутация» не люблю, мне милее, когда художник каждый день изобретает порох и идет на штурм решающих высот, каждый вечер доказывает свое право перед великими композиторами прошлого (на этот раз был Сен-Санс) расшифровать публике его ноты. Тут все это было, и, несмотря на то что финальный знаменитый аккордовый каскад концерта Сен-Санса технически получился не очень, но зато страсть порыва всколыхнула так ярко, что финальные ноты, как говорится, утонули в море оваций и криков! В самый разгар фестиваля любители музыки слушали квартет — DEBUSSY из Франции. Выступал квартет в России впервые. И, хотя программа концерта была незатейлива — прозвучали квартеты Лало и Равеля, сюита из музыки к «Кармен» Бизе, нельзя было не обратить внимание на аудиторию, наполнившую в общем-то небольшой Камерный зал филармонии. Это была истинно новосибирская интеллигентная публика — учителя, врачи, научные работники, многие с детьми и внуками. Музыке они внимали с неподдельным вниманием и интересом. На Спивакова им ходить не по карману, а к музыке они тянутся. Им нужны Бизе и Равель! И здесь французским музыкантам — честь и место. Их просветительская функция очевидна и нужна. Тем она, кстати, и ответственнее. Для любителей джаза на фестивале тоже нашлось место. Один из лучших российских джазовых дирижеров, композиторов и пианистов Анатолий Кролл показал настоящие джазовые стандарты вместе с Биг-Бэндом Владимира Толкачева. Несмотря на то что Кролл является автором музыки к культовым советским кинофильмам «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», мелодии из которых тоже звучали в концерте, Анатолий Кролл своим выступлением дал понять, что именно новый джазовый элитаризм и интеллектуальный флер, присущий этому направлению, позволяют ему осуществить культурную экспансию в те культурные сферы, куда, казалось бы, вход джазу должен быть прегражден — в оперу, в балет, в симфоническую музыку. Это уже создает некоторый новый музыкальный код. И это невербальный код, его принципы очерчивают и создают базу, может быть, даже духовную. И, наконец, к монументальному концерту, к завершившей музыкальную часть фестиваля оратории Йозефа Гайдна «Сотворение мира», исполненной впервые в Новосибирске. О монументальном и говорить нужно монументально — техническое качество, эталонное совершенство и т.д. Вообще же, прочтение оратории Гайдна дирижером Гинтарасом Ринкявичусом, новосибирским симфоническим оркестром, Государственной академической капеллой им. А. Юрлова, хоровым ансамблем «Маркелловы голоса», солистами Наталией Фатхи и Томасом Фоле из Германии, новосибирским басом Николаем Лоскуткиным поставило такой жирный восклицательный знак (или скрипичный ключ?) к окончанию VIII Рождественского фестиваля, что непонятно теперь, с чего же будет начинаться следующий. Планку VIII-го ведь подняли чуть не до небес! Андрей Журавлев