Темпераментный и харизматичный итальянский дирижер Фабио Мастранжело уже хорошо знаком новосибирской публике. А вот очередной концерт с его «родной» «Новосибирской камератой», где он уже почти два года служит художественным руководителем, претендует на роль сенсации. На сей раз музыкант предстанет в совсем ином качестве и продемонстрирует свое мастерство фортепианного исполнительства. В концертах, которые состоятся 12 мая (Камерный зал филармонии) и 13 мая (ДУ СО РАН), прозвучат произведения Баха, Нильсена и Вирена. Накануне премьеры маэстро дал эксклюзивное интервью газете «Новая Сибирь».
— У вас блестящее пианистическое образование, но сейчас вы преимущественно дирижируете. Насколько сложно совмещать эти две ипостаси, и где вы ощущаете бОльшую реализацию своих творческих идей?
— Сейчас становится все сложнее и сложнее совмещать, потому что сейчас моя дирижерская деятельность очень расширилась. Проблема в том, что партитуры можно читать где угодно: в самолете, в аэропорту, где-нибудь еще, а для того чтобы выучить новый репертуар на рояле, все-таки необходим инструмент. Пускай ты знаешь все ноты в голове, но и пальцы должны шевелиться. (Смеется.) Так что сейчас для меня основная сложность — найти инструмент. Даже если я нахожусь в театре (а сейчас я уже полтора года работаю в Екатеринбурге как главный приглашенный дирижер), то там, конечно же, можно найти рояль, но подготовка к премьерам занимает огромное количество времени. Сейчас, например, мы готовим «Свадьбу Фигаро», а это 8–9 часов в день сложнейших репетиций, поэтому энергии для того, чтобы посидеть за фортепиано, остается очень мало. Так что приходится выкраивать время для сольных занятий.
— Все-таки что для вас является приоритетным, дирижирование или пианистическая карьера?
— Дирижирование — это в первую очередь возможность работы с людьми, а для меня такое общение с музыкантами очень важно. Пианистическая деятельность все-таки предполагает некое тотальное уединение, а для меня это не так-то просто, потому что я привык, что встречаюсь в течение дня с огромным количеством людей. Так что дирижирование сейчас превалирует в моей жизни. Но и свою первую любовь (Фабио Мастранжело по первому образованию пианист. — Прим. автора) забыть невозможно, так что надеюсь, что до конца жизни я смогу играть на рояле. (Смеется.)
— Насколько сложно для вас дистанционно руководить ансамблем солистов «Новосибирская камерата», и какое значение имеет для вас этот коллектив среди прочих, которые вы возглавляете?
— Я очень люблю работать с музыкантами из «Камераты». Коллектив этот небольшой, высокопрофессиональный, поэтому у нас складывается очень доверительное общение.
— Наверное, это позволяет вам и больше экспериментировать?
— Конечно! Этот ансамбль дает мне возможность обращаться к различным произведениям, делить с ними и с публикой те произведения, которые я очень люблю. Что же касается дистанционного руководства коллективом, это, безусловно, очень сложно, но, к счастью, нынешнее время позволяет нам использовать все прелести цивилизации для общения: телефон, Интернет, видеокамеры… Быть может, еще через несколько лет я буду находиться в Австралии и при этом дирижировать «Новосибирской камератой» через вебкамеру. (Смеется.)
— Вы обучались в непривычно большом количестве стран — Швейцария, Италия, Англия, Канада. Где, по вашему мнению, оптимальное образование для музыканта, и каким школам вы отдаете предпочтение?
— Наверное, я потому и мотался по странам, что идеального образования, по моему мнению, не бывает. Я считаю, что когда ты можешь ездить и туда и сюда, у тебя появляется возможность брать то, что тебе нужно, и мне кажется, что это идеальный вариант. А уже потом ты сам решаешь для себя, что тебе понадобится и в какой ситуации. Для меня это возможность получить максимальный музыкантский багаж. Вообще, я считаю, что музыкант по сути своей эдакий виртуальный путешественник — ведь мы играем и испанскую музыку, и немецкую, и русскую, и французскую, и если есть представление о культуре этих стран, подкрепленное собственными впечатлениями, то исполнение будет наиболее убедительным!
— А сейчас? Вы считаете, что вам еще есть чему поучиться?
— Несомненно! Задай вы мне этот вопрос лет в 80, я вам и тогда отвечу утвердительно!
— В таком случае, у кого бы вы хотели получить уроки мастерства?
— Настоящий, живой музыкант всегда находится в состоянии творческого поиска. А что касается уроков, то меня всегда очень интересовала фигура Берлиоза. Говорят, что для достижения соответствующего эффекта он даже наркотики употреблял, но меня это интересует в меньшей степени, потому что для меня сама музыка — наркотик. (Смеется.) А вот что действительно прельщает — его отношение к инструментовке, без его идей вряд ли бы достигли тех вершин и Дебюсси, и Равель. К тому же он сам и дирижировал, и сочинял музыку, и для меня настоящая загадка, как один человек может это столь блестяще совмещать. Лично мне посчастливилось учиться у Бернстайна, это та личность, которая максимально походит на Берлиоза в плане творческой многогранности. А если все-таки машину времени изобретут, то обязательно загадаю встречу с Берлиозом.
— А что касается русских музыкантов?
— Здесь однозначно Рахманинов! Дирижер, пианист, гениальный композитор — это все то, что меня интересует больше всего!
— Фабио, в концерте, который состоится 12 и 13 мая, вы впервые предстанете перед новосибирской публикой в качестве исполнителя. Чего вы ждете от такого опыта общения с новосибирской публикой?
— Ну, во-первых, я очень волнуюсь. У меня неожиданно отменилась одна поездка в Турцию, и я этому несказанно обрадовался, потому что это дало мне возможность лишнюю неделю посидеть здесь, дома, в Санкт-Петербурге, за роялем и как следует подготовиться к этому выступлению. Что касается музыкантов «Новосибирской камераты», то здесь я не беспокоюсь совершенно, потому как их мастерство всегда на высочайшем уровне. Для меня это очень знаковый концерт, тем более что в концерте примет участие моя жена, Олеся (Олеся Тертычная, флейтистка, лауреат международных конкурсов. — Прим. автора).
— Вы обмолвились, что все-таки вы испытываете некоторое волнение перед концертами, неужели такой маститый музыкант, как вы, все еще испытывает трепет перед выходом на сцену?
— Конечно, более того, это просто необходимо! В тот день, когда я не дай Бог перестану волноваться, можно уходить из профессии! Здоровое беспокойство — это неотъемлемая часть жизни каждого музыканта. Это происходит ведь не от того, что ты по-школярски беспокоишься, не забыть бы текст, не запнуться бы, а потому что тебе хочется максимально реализовать те идеи, те мысли, которые ты вкладываешь в каждую ноту, каждую музыкальную фразу.
Яна Липовская, Новая Сибирь